История боевых искусств. Дзю-дзюцу часть IV

Специальных тренировочных костюмов не существовало в школах бу-дзюцу (за редким исключением). Так как навыки, полученные на тренировке, предназначались для реальной жизни, самураи занимались в простом “партикулярном” платье. Чаще всего это были широкие шаровары (хакама) и куртка с широкими рукавами (хаори), не стеснявшие движений. Кушак и повязка на лоб, чтобы удержать волосы (хатимаки), служили непременными деталями. На тренировки полагалось приходить босыми, не смотря на то, что самураи в быту обувались в дзори (мягкие сандалии), либо в сандалии в качестве дощечек на подставках (гэта). Невероятно представить себе, как сложно было отражать внезапные атаки опытным мастерам, которые были одеты в парадные костюмы – удлиненные “выходные” шаровары со штанинами (нагабаками), шлейфом, волочащимся по земле и длиннейшее кимоно, чьи рукава почти до пола.

Самурай подготавливался с ранних лет к обучению в школе боевых искусств (в 1-ой или последовательно в нескольких школах). Не смотря на то, что японским родителям присуще исконно конфуцианское чадолюбие, японские дети всегда росли в суровых условиях. Как и в семьях крестьян, в самурайских семьях мальчики летом и зимой бегали босиком, либо в соломенных легких сандалиях, в легком платье и с непокрытой головой. Таби (носки) выдавались лишь к парадным выходным. А отопление, которое представляло из себя жаровню, с углями вмонтированную в пол, даже в замках – было редкостью. Известное стихотворение, где критики порой замечают нотки социальной сатиры, отражала обыденную деталь быта средних веков:

“Я как-то провел ночь, В опочивальне князя, — Но все равно продрог”.

Автор “Сокрытого в листве «пишет следующее про воспитание детей в самурайских домах:

“Есть вполне определенные методы по воспитанию ребенка из самурайского рода. Следует поощрять его храбрость с ранних лет, не нужно обманывать его или запугивать. Если он будет мучиться страхами и тревогой еще в детстве, то след от причинённого ущерба останется вместе с ним до могилы. Родителям не следует слишком опекать ребенка, нельзя допускать, ему замечать страх при ударе грома, не надо запрещать ему прогулки в темноте. Скверная привычка – рассказывать ему страшные истории, чтобы он замолчал, когда он плачет. И в тоже время, если слишком сильно наказывать ребенка, он вырастет самоуглубленным, робким созданием. Необходимо в любом случае заботиться, чтобы ребенок не приобрел дурные черты характера”.

Рацион детей и взрослых, представлял из себя в основном рис, огурцы, редьку, баклажаны, сою, моллюсков и рыбу, кое-какие соленья. Мясо, которое запрещал буддизм, употреблялось только изредка, на званых пирах знати или после охоты.

Самурая с младых ногтей приучали не бояться одиночества, темноты, нечистой силы и дикого зверя. Классическая литература полна рассказами про подвиги самураев, которые торжествуют, благодаря своему мужеству и хладнокровию над коварной нечистью. На охоте прививался вкус к выслеживанию, погоне и убийству. Бесстрашное отношение к человеческой крови, появлялось при тренировках с мечом на вражеских трупах, на узниках в тюрьме, а бывало и на невинных живых нищих крестьянах и бродягах. Когда подросток проходил обряд инициации, к 15 годам, и получал два самурайских меча, выбрив лоб, он уже являлся достаточно подготовленным для карьеры воина.

Учитывая такую подготовку, самураям сравнительно легко удавалось переносить физические и моральные тяготы, поджидающие их в начале обучения в школах бу-дзюцу. И тяготы эти были немалыми. Однообразные и скучные упражнения длились месяцами. Даже у опытных самураев, постановка базовой техники новой школы, зачастую отнимала годы. Ускоренного обучения вообще не практиковалось, поскольку было принято считать, что каждый нюмонся (поступивший в данную школу), должен прижиться к новой системе, перестроив полностью свой организм. Два раза в год, в разгар летней жары и в зимние холода, проводились усиленные занятия по восемьдесят дней – “сборы”, так называемые сёто-кэйко (летние учения) и как-кэйко (зимние учения). В данные периоды тренировки продолжались практически круглые сутки, чередуясь с часами сидячей медитации – пришедшая из дзенских монастырей практика. Летом – в духоте, на солнцепёке, под дождем, зимой – босиком, в снегу и без теплой одежды. Так проходили “сборы”, и также они проходят во многих школах и сегодня.

С точки зрения технических деталей, преподавание было абсолютно подчинено канону, не менявшемуся на протяжении веков. Даже малейшая попытка дополнить или исправить мастера расценивалась как вопиющее нарушение этикета.

В японском языке, само слово “учиться” (манабу) происходит от глагола манэбу, а означает он “подражать”, “копировать”. Так что ученику, прежде всего, нужно было тщательно копировать действия учителя. Слово “тренировка”, по отношению к воинским искусствам означает понятие кэйко (закрепление и повторение старого), где “старое” – это, прежде всего заветы древних мастеров.

Почти наверняка можно сказать, что школы бу-дзюцу, которые дожили до наших дней, полностью идентичны своим далеким предкам феодальных времен, если не по укладу, значит по методике обучения.

В школах бу-дзюцу, методика преподавания была очень похожа на китайскую.

Первый этап – это кихон (постановка базовой техники), закладка основ правильных движений ударов, блоков, переходов, стоек, маневрирования.

Второй этап – это рэндзоку-вадза (разучивание комбинаций) из нескольких простых приемов с броском или завершающим ударов (самбун-вадза и иппон-вадза).

Третий этап – это разучивание различных сложных комплексов упражнений с добавлением разнообразных приемов (ката), которые имеют также и прикладное значение. На данной стадии предусмотрен сильный духовный рост, который способствует достижению совершенства.